Название

В целом, процесс исполнения не прозрачен – Комитет собирается на свои сессии и вместе с государством оценивает процесс исполнения, определяет приоритеты, оценивает предлагаемые меры. О результатах Комитет сообщает на своей странице в сети, где можно прочитать резолюции, национальные планы действий по исполнению и прочие документы, которые постфактум выкладываются.

Кроме этого, в ходе реформы была создана пилотная процедура, которая предполагает «пакетное» рассмотрение однотипных дел и более жесткий контроль за их исполнением. (О реформе европейского механизма защиты прав человека подробно можно узнать в Рабочих тетрадях: Том 1 и Том 2.

В целом, много усилий направлено на повышение качества и эффективности исполнения постановлений ЕСПЧ. Последние по времени реформаторские меры нацелены на повышение имплементации Конвенции и постановлений ЕСПЧ в национальных юрисдикциях. Для этих целей был специально разработан План действий, который обязателен для стран-участниц, в том числе для России. Он содержится в Брюссельской декларации, принятой в марте 2015 года. Сейчас Россия должна предоставить отчет о том, как она исполняет этот План действий (по каждому пункту Плана).

О Декларации и Плане действий можно прочитать тут.

В России давно идут дискуссии относительно процесса исполнения постановлений ЕСПЧ, границ вмешательства Суда, есть мнения, что ЕСПЧ нарушает суверенитет России. Наиболее артикулированную озабоченность высказывали правоприменители — они настаивали на необходимости создать координационный орган, который бы разъяснял внутри страны практику ЕСПЧ, давал руководящие указания, как применять прецедентное право ЕСПЧ в российских судах.

В частности, об оценках российских судей процесса исполнения и их ожидания можно прочитать здесь.

Брюссельский План действий по поводу исполнения постановлений тоже говорит о необходимости создать координационный орган внутри страны для того, чтобы именно эта структура занималась организацией исполнения и контролем за ним.

До принятия этого закона в России не существовало никакого внутреннего механизма принятия решения о том, как Россия будет исполнять конкретное решение Европейского суда. Речь идет прежде всего о мерах общего характера, а не о выплате компенсации или индивидуальных мерах.

Сейчас на практике создается модель внутреннего судебного контроля за исполнением. Если КС предпишет, как исполнять то или иное постановление, то госорганы в России получат неотменяемые обязательства по исполнению, но уже решения российского суда.

В первом рассмотренном деле КС подкрепил свои позиции не очень корректными ссылками на практику других европейских стран, и это оставляет ощущение вольной, граничащей с манипуляцией, трактовки.

В постановлении по делу Анчугова и Гладкова (17 июля 2015 года) Конституционный суд, говоря о месте постановлений ЕСПЧ в правовой системе РФ, сослался на то, что отступления «от толкующих и применяющих Конвенцию о защите прав человека и основных свобод постановлений Европейского Суда по правам человека имеет место и в практике европейских государств».

КС привел в пример постановление Конституционного Суда Германии, но истолковал это решение неточно.
Постановление Конституционного суда ФРГ от 14 октября 2004 года

касалось неисполнения немецким земельным судом постановления ЕСПЧ.

Но германский КC, наряду с тем, что назвал Европейскую конвенцию «федеральным статутом», подчеркнул, что Германия обязалась исполнять Конвенцию, учитывать и исполнять постановления ЕСПЧ, а земельный суд должен был трактовать Основной закон так, чтобы «были выполнены обязательства Федеративной Республики Германии согласно международному праву». Немецкий земельный суд не стал исполнять постановление ЕСПЧ из-за того, что исполнение этого постановления привело бы к грубым нарушениям прав третьих лиц.

Из этого следует, что Конституционный суд ФРГ стремится соблюдать свои обязательства по международному праву, и считает, что толкование Основного закона страны должно исходить с учетом норм международного права, в том числе и практики ЕСПЧ.

Все это было сделано для исполнения огромного корпуса постановлений ЕСПЧ. В 2012 году ЕСПЧ принял пилотное постановление «Ананьев и другие против России», в котором в очередной раз были констатированы проблемы условий содержания, а также неэффективность средств правовой защиты, которыми располагают заключенные, чтобы обжаловать условия содержания и добиться компенсации в России.

Россия готовит Планы действий и отчитывается перед Комитетом министров об исполнении этого пилотного постановления. Были разработаны меры, чтобы создать эффективное средство правовой защиты, но пока эти меры не имплементированы. Вот что пишет Минюст России, отчитываясь перед Комитетом министров СЕ (русской версии текста обнаружить не удалось):

ЕСПЧ в своих постановлениях не раз констатировал, что улучшить условия содержания можно только тогда, когда содержание под стражей будет применяться в исключительных случаях, а не как самая типичная и распространенная мера пресечения для подозреваемых и обвиняемых. Россия развивает практику применения альтернативных мер пресечения — домашние аресты, подписка о невыезде.

Но, тем не менее, статистика за 2015 год говорит о том, что содержание под стражей стало расти и назначается судами в превалирующем числе случаев.

Это означает, что ни реновация СИЗО, ни строительство новых изоляторов не могут преодолеть проблемы перенаселенности.

Исполняя постановление ЕСПЧ по делу «Захаркин против Российской Федерации», Россия отрегулировала вопросы допуска представителей Европейского суда к своим доверителям в СИЗО. Статью 18 закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» была дополнена новой частью (ч. 5), которая обязывает предоставлять им «свидания с их представителями в Европейском Суде по правам человека и лицами,

оказывающими им юридическую помощь в связи с намерением обратиться в Европейский Суд по правам человека…. Свидания предоставляются наедине и конфиденциально без ограничения их числа и продолжительности и могут иметь место в условиях, позволяющих сотруднику места содержания под стражей видеть, но не слышать их участников….».

ЕСПЧ вынес постановление практически одновременно с Конституционным Судом России. Тот факт. что российский закон позволял лишать людей дееспособности в их отсутствие, фактически заочно, и лишал их права самостоятельно восстановить свою дееспособность, был неоспоримым пробелом законодательства. После постановления ЕСПЧ и КС России было введено правило, устанавливавшее обязательность участия человека в суде, рассматривающем вопрос о его дееспособности, а также введено право на обжалование.

Теперь люди, уже лишенные дееспособности, могут самостоятельно обратиться в суд с заявлением и оспорить свой статус. Ранее человек, лишенный дееспособности, полностью зависел от опекунов, которые нередко злоупотребляли своим положением.

Кроме того, в марте 2015 года вступили в силу изменения в Гражданский кодекс, которые ввели институт частичной дееспособности.

После постановления «Касымахунов и Сайбаталов против России» можно было бы ожидать, что российские власти приняли бы его во внимание и пересмотрели бы решение о признании организации «Партия исламского освобождения» («Хизб ут-Тахрир аль-Ислами») террористической в качестве меры исполнения этого постановления.

террористической в качестве меры исполнения этого постановления.
Следует иметь ввиду, что само законодательство о признании организаций террористическими или экстремистскими, является общепризнанной практикой, и основными проблемами является пропорциональное и уместное применение такого законодательства.