Исполнение постановления ЕСПЧ 'Бунтов против России'

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ФОНД «ОБЩЕСТВЕННЫЙ ВЕРДИКТ» ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ФОНД «ОБЩЕСТВЕННЫЙ ВЕРДИКТ» | 18+

Барометр реформы полиции

Барометр

Исполнение постановления ЕСПЧ 'Бунтов против России' в части мер общего характера

Коммуникация фонда «Общественный вердикт» в соответствии с Правилом 9.2 Комитета министров Совета Европы по контролю за исполнением постановлений и мировых соглашений.

Меморандум подготовлен правозащитным фондом «Общественный вердикт» на основе материалов официальных разбирательств по делам пострадавших от пыток и жестокого обращения, которые в период 2017 – 2019 гг. обратились за юридической помощью в фонд, а также партнерские правозащитные организации в России.

Меморандум освещает вопросы, связанные с эффективностью расследования сообщений о пытках в колониях и СИЗО России, качеством действующего механизма реагирования пытки, включая оценку эффективности контрольных государственных механизмов, вопросы доступа заключенных к правовой помощи и адвокатам, конфиденциальности общения адвокатов и заключенных, медицинского документирования пыток, обеспечения безопасности осужденных.

1. Эффективность расследования сообщений о пытках и жестоком обращении в пенитенциарных учреждениях России

1. В п. 4 Action Plan Российской Федерации, представленный 25 февраля 2019 года в Комитет министров Совета Европы для рассмотрения на 1340 сессии (1340th meeting (March 2019) (DH), указано, что с 2012 года, с момента принятия постановления Бунтов против России, ЕСПЧ больше не принял ни одного постановления, в котором признал бы нарушение запрета пыток и требований эффективного расследования по жалобам заключенных, содержащихся в пенитенциарных учреждениях России.

4. […]During the period after delivering of the said judgement of the Court, no other judgements were delivered finding violations of the Convention provisions in connection with torture and other ill-treatment in the institutions of the penal system and failure to conduct effective investigation based on the respective facts.

Communication from the Russian Federation concerning the case of BUNTOV v. Russia (Application No. 27026/10).

2. Это утверждение следует признать ошибочным, т.к. в 2013 году в отношении России было принято постановление Берсенев против России (CASE OF BERESNEV v. RUSSIA, Application no. 37975/02), в котором ЕСПЧ признал нарушение статьи 3 – как сами пытки, так и неэффективность расследования в части обеспечения прав заключенного. При этом в этом постановлении ЕСПЧ прямо ссылается на постановление Бунтов против России.

Расследования произошедшего не проводилось, администрация колонии пыталась скрыть информацию о произошедшем

3. В 2017-2018 гг. ЕСПЧ удовлетворил два запроса на применение Правила 39 только по одному заключенному, Евгению Макарову, содержащемуся на тот момент в колонии №1 и №8 Ярославской области. Евгений Макаров, вместе с заключенными Русланом Вахаповым и Иваном Непомнящих, был подвергнут пыткам и жестокому обращению в апреле 2017 года. Первый запрос обеспечительных мер был направлен 26 апреля 2017 года и удовлетворен 28 апреля 2017 года. Несмотря на то, что эти заключенные находились под защитой обеспечительных мер ЕСПЧ, в дальнейшем и Евгений Макаров, и Руслан Вахапов подвергались ненадлежащему обращению.

В декабре 2017 года Макаров был переведен из колонии №1 Ярославля в колонию №8 и помещен в так называемое единое помещение камерного типа (ЕПКТ) – камеру изоляции. При поступлении в новую колонию Макаров был избит сотрудниками администрации, ему неоднократно поступали угрозы об изнасиловании. У заключенного были отбиты ноги и ягодицы, вероятно, что внутренние органы тоже были повреждены. Расследования не проводилось, администрация колонии пыталась скрыть информацию о произошедшем. Реакции на обращения в УФСИН РФ по Ярославской области, прокуратуру Ярославской области и Ярославскую прокуратуру по надзору за исправительными учреждениями отсутствовали. В связи с этим 8 декабря 2017 года был направлен еще один запрос в ЕСПЧ о применении обеспечительных мер по Правилу 39, 15 декабря 2017 года этот запрос был удовлетворен. Об исполнении обеспечительных мер Россия отчитывалась в Европейский Суд в 2017 и 2018 году. Жалобе Вахапова, Непомнящих и Макарова против России присвоен приоритетный статус ЕСПЧ.

4. В 2018 году федеральные правоохранительные органы — Федеральная служба исполнения наказаний, Генеральная прокуратура, Следственный Комитет — инициировали масштабные проверки ранее поступивших сообщений о пытках от заключенных российских пенитенциарных учреждений. Эти проверки были вызваны публикацией документального видео, снятого в колонии №1 Ярославской области на портативный видеорегистратор должностного лица этой колонии. На видео заключенного Евгения Макарова подвергают наказанию — методически избивают палками по пяткам и по телу (в основном, по пяткам).

В общей сложности, Макарову было нанесено не менее 865 ударов. После публикации видео Следственный комитет возбудил уголовное дело, хотя до этого в течение года проводил проверки и отказывал в дальнейшем расследовании.

5. По результатам проверок федеральных органов было выявлено более 100 дел только в Ярославской области, по которым расследование по сообщениям заключенных о пытках было неэффективным. Уголовные дела были открыты, но о результатах расследований неизвестно. Есть основания считать, что большинство уголовных дел будет прекращено, т.к. по истечение времени расследование не может обнаружить доказательств для обеспечения уголовного преследования, а видеозаписи и медицинские доказательства отсутствуют.

В связи с этим есть основания считать, что власти страны обладают полной и объективной информацией о сохранении в России практики пыток в пенитенциарных учреждениях и о сложностях, связанных с обеспечением эффективного и своевременного расследования. Тем самым утверждение властей о том, что исполнение постановления Бунтов против России следует признать исполненным является преждевременным.

1.1. Основные проблемы расследования сообщений о пытках и жестоком обращении в колониях и СИЗО

6. Европейский Суд неоднократно указывал, что проверка не является способом обеспечить эффективное расследование в случае сообщений о пытках. Тем не менее, уголовные дела по жалобам заключенных на пытки, как правило, возбуждаются с большим опозданием или не возбуждаются вовсе. Следствие отказывает в возбуждении дел, проводя проверку и не обнаружив признаков преступления.

До сих пор на практике не сформировался стандарт работы, когда следствие оперативно возбуждает уголовные дела в случае обоснованных сообщений о пытках и жестоком обращении, поступающих от заключенных

В частности, по жалобам Вахапова Руслана, Макарова Евгения и Непомнящих Ивана о применении к ним пыток со стороны сотрудников ФКУ ИК-1 УФСИН России по Ярославской области 21.04.2017 г. в возбуждении уголовного дела было отказано шесть раз, что говорит о низком качестве расследования. Длительность проведения доследственной проверки не позволяет вовремя зафиксировать и собрать необходимые доказательства, проведение медицинских экспертиз становится неактуальным. Например, по указанному выше делу осмотр места происшествия был проведен спустя более чем четыре месяца с момента происшествия, что сделало данное следствие бесполезным.

7. Задержки с началом расследования приводят к потери доказательств, давлению на возможных свидетелей, фальсификации доказательств. Уголовные дела своевременно не возбуждаются и не расследуются даже в случае, когда имеются медицинские доказательства пыток и задокументированные надлежащим образом травмы

На август 2019 года было вынесено пять отказов в возбуждении уголовного дела

В СИЗО №1 г. Красноярска 15 ноября 2018 года заключенный Тимофей Жвиков был избит сотрудниками СИЗО. В ноябре 2018 года четверо сотрудников группы немедленного реагирования СИЗО избили Жвикова, применяя электрошокер, чтобы он оговорил себя. А затем, чтобы в глазах присяжных обвиняемый выглядел «как уголовник», насильно подстригли его наголо. Сообщение о преступлении было подано в Следственный комитет 28 декабря 2018 года. В деле имеются медицинские документы, фиксирующие травмы — подтверждения из травмпункта и скорой помощи, а также фотодокументы телесных повреждений. Старший следователь Железнодорожного отдела СК РФ по Красноярску лейтенант юстиции Незамеева не обнаружила в действиях сотрудников СИЗО состава преступления, а травмы Жвикова объяснила тем, что он «споткнулся и упал на лестнице, ведущей в комнату для подстрижки специального контингента». Жвиков, по мнению следователя, придумал историю об избиении, чтобы уйти от уголовного преследования. Ноги обвиняемого практически полностью покрыты гематомами, такие повреждения явно невозможно было получить от падения.

Очевидно, что ситуация, когда человека сопровождает целая группа немедленного реагирования, а обвиняемый при этом падает с лестницы, выглядит неправдоподобной. При этом были проигнорированы не только фотографии, предоставленные следствию, но даже объяснения прокурора, который также подтвердил наличие телесных повреждений у Жвикова. Следствие не стало опрашивать врачей скорой помощи, которые могли предоставить необходимую для расследования информацию. На август 2019 года было вынесено 5 отказов в возбуждении уголовного дела.

В конце августа 2017 года должностные лица колонии №3 Льгова (Курская область) решили наказать группу заключенных за нарушение режима. Осужденных поймали за употреблением алкоголя. В нательном белье и тапочках заключенных отправили в помещение дежурной части. Там сотрудники колонии под детскую считалку избивали осужденных. Издевательства и унижения продолжались до утра. Осужденный Александр Рябинен, пострадавший от спланированного «воспитательного» избиения, обратился в фонд «Общественный вердикт».

На протяжении двух лет местный СК отказывался реагировать на сообщение о пытках. Следствие многократно отказывало в возбуждении уголовного дела. Уголовное дело в отношении неустановленных лиц было возбуждено Курчатовским следственным отделом (Курская область) только весной 2019 года, через два года после самого события. В июне дело было передано в вышестоящую инстанцию — региональное подразделение Следственного комитета. В течение двух лет никаких следственных действий фактически не проводилось.

Настойчивые отказы следствия расследовать случаи пыток в ситуации наличия надежных доказательств, отсутствие тщательности при выявлении и опросе свидетелей указывает на сложившуюся практику фактического имитирования расследования, которое сводится к формальным и минимальным действиям.

2. Статистика осужденных должностных лиц системы исполнения наказаний (ФСИН России) за пытки

Так как в России «пытка» не криминализована как должностное преступление, то и нет соответствующей графы статистического учета

8. Проблема статистического учета в России сводится к тому, что статистических данных по числу привлеченных к ответственности за пытки не существует. Статистический учет строится на статьях Уголовного кодекса, но так как в России «пытка» не криминализована как должностное преступление, то и нет соответствующей графы статистического учета.

9. Сотрудников системы исполнения наказания привлекают по должностным статься УК РФ: чаще всего по части 3 статьи 286 — превышение должностных полномочий с применением насилия и спецсредств.

10. В открытой части статистики судебного департамента можно обнаружить число уголовных наказаний по указанной статье, но невозможно вычленить количество осужденных должностных лиц системы исполнения наказаний. Статистика общая, в ней учитываются должностные лица всех государственных органов (полиции, следствия, таможни, ФСБ, ФСИН, прокуратуры, образовательных учреждений и т.д.).

Статистическая информация, дифференцированная по принадлежности должностных лиц к государственным органам, накапливается внутри ведомств и не доступна для внешних экспертов.

11. На текущий момент в открытых источниках имеется статистика за 2015 год. Эти данные были представлены в Приложении к Шестому периодическому докладу России в Комитет против пыток ООН.

В частности, из этих данных, собранных аппаратом заместителя министра юстиции Михаилом Гальпериным, следует, что за 2015 год в исправительных учреждениях зарегистрировано 1837 случаев применения к осужденным физической силы (в 2012 году – 2445, в 2013 году − 2332, в 2014 году – 2230). В 2015 году в исправительных учреждениях зафиксирован 1791 случай применения к осужденным специальных средств и газового оружия (в 2012 году − 3193, в 2013 году – 2530, в 2014 году – 2643).

Количество уголовных дел, возбужденных в отношении персонала исправительных учреждений по фактам применения физической силы, в 2015 году составило 3 (в 2012 году – 10, в 2013 году – 12, в 2014 году – 2). Количество уголовных дел, возбужденных в отношении персонала исправительных учреждений по фактам применения специальных средств и газового оружия, в 2015 году составило 2 (в 2012 году – 2, в 2013 году – 0, в 2014 году – 5).

12. Из этих данных очевидна диспропорция между числом случаев применения физической силы и специальных средств и числом возбужденных и расследованных уголовных дел.

В подавляющем большинстве случаев применения насилия в отношении заключенных государственные органы контроля не обнаруживают оснований для расследования. Эти данные свидетельствуют о фактической бесконтрольности применения физической силы и специальных средств в системе исполнения наказаний.

13. О каждом случае применения физической силы и специальных средств администрации учреждений ФСИН должны уведомлять органы прокуратуры (Статья 28.1. закона «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы»).

3. Эффективность прокурорского контроля

14. Практика работы правозащитных организаций позволяет сделать вывод, что качество прокурорского контроля по делам о применении к заключенным пыток и жестокого обращения не соответствует критериям эффективности. В частности, по делу Евгения Макарова, о котором упоминается выше, прокуратура просто проигнорировала обращение защитника.

15. В порядке надзора за законностью в местах исполнения наказаний прокуратура оценивает обоснованность применения дисциплинарных взысканий к заключенным.

Закон не содержит запрета увеличивать срок наказания, если заключенный допустит нарушение уже будучи наказанным и отправленным в камеру изоляции

16. Дисциплинарное взыскание — это наказание осужденного за нарушения правил внутреннего распорядка в колониях. Приговор суда включает в себя полномочия администрации колонии ужесточать наказание, предписанное судом. В частности, статья 120 УИК РФ говорит, что если заключенный, которому суд назначил отбывать наказания в колонии общего режима, был признан злостным нарушителем, то этот заключенный переводится в строгие условия. При этом закон разрешает, чтобы период «устрожения» длился в общей камере до полугода, а в одиночной камере (ЕПКТ) — до года. Это значит, что администрация колонии может устрожить условия содержания заключенного на год, «преодолев» таким образом наказание, назначенное судом.

17. Кроме того, закон не содержит запрета увеличивать срок изоляции/наказания в случае, если заключенный допустит нарушение уже будучи наказанным и отправленным в камеру изоляции. Разъяснения врио главы ФСИН А.А. Рудого (на момент самого разъяснения) №02-50873 от 05.09.2016 года прямо разрешает в случае нового взыскания не переводить заключенного в отряд после окончания предыдущего срока взыскания: «Судебная практика показывает, что в большинстве случаев суд признает правомерным непрерывное содержание осужденных в запираемых помещениях в случаях совершения ими в этот период новых нарушений установленного порядка отбывания наказания […]. Указания №13-2777-01 от 16.02.2012 и № 13-23960-01 от 20.12.2012, … [предусматривающие] недопущение непрерывного (без вывода из камеры менее чем на сутки) содержания осужденных и лиц, содержащихся под стражей, в случае совершения ими повторного нарушения в данный период в указанных камерных помещениях, […] признать утратившими силу».

То есть, по сути, заключенному могут продлевать изоляцию в строгих условиях, обнаруживая нарушения режима.

18. При этом, дисциплинарная практика в колониях позволяет отправлять в камеры изоляции заключенных за малейшие нарушения правил распорядка, совершенно не соизмеряя нарушение с объемом налагаемой санкции.

Осужденный Сулим Битаев (Красноярский край) в 2018 году был отправлен в штрафной изолятор на 15 суток за то, что 3 минуты вместо зарядки совершал молитву. Этот же осужденный был отправлен в 2017 году на 3 месяца в ПКТ (камера изоляции) за то, что 4 минуты был в камере с голым торсом. Осужденный Александр Шумков (Тверская область) был в 2019 году водворен в штрафной изолятор на 14 суток за то, что снял куртку во время утреннего туалета — бритья.

19. Статистические данные, которые удалось получить в ответ на запрос членов ОНК, не позволяет говорить об эффективности прокурорского контроля за водворением заключенных в камеры изоляции (ШИЗО, ЕПКТ, ПКТ). В первое полугодие 2016 года ШИЗО было назначено 157368 раз; ПКТ — 8169 раз; ЕПКТ — 1360 раз. По представлениям прокуратуры досрочно было прервано взыскание — 53 раза.

Администрации мест заключения фактически бесконтрольно применяют меры взыскания и переводят заключенных в режимы строгой изоляции. Такая ситуация не может быть признана удовлетворительной, т.к. дисциплинарные наказания сопоставимы по строгости и длительности с самостоятельной уголовной санкцией.

20. Отметим, что способом давления на заключенных, пострадавших от пыток, является чрезмерное и безосновательное назначение дисциплинарных взысканий — помещение заключенных в штрафной изолятор. По делу Вахапова, Непомнящих и Макарова заключенные помещались в ШИЗО без предписанного законом медицинского осмотра. Общая длительность непрерывного нахождения в ШИЗО значительно превышала 15 суток.

Так, на 7 августа 2017 года Руслан Вахапов — заключенный колонии ИК-1 Ярославской области — находился в ШИЗО 56 суток подряд с перерывом в одни сутки, когда он участвовал по видеосвязи в судебном заседании. Среди разных нарушений, которые становились основаниями для продления меры дисциплинарного воздействия, – отсутствие графика дежурств в камере, в которой Вахапов содержался один.

Смотреть актуальный текст закона здесь.

4. Доступ заключенных к адвокату и защитникам

21. Адвокаты и защитники заключенных не имеют беспрепятственного доступа к своим подзащитным заключенным в случае, когда оказываемая юридическая помощь касается защиты от пыток и жестокого обращения.

22. Процесс допуска к подзащитным заключенным урегулирован следующим образом: адвокат, приехав в колонию, должен подать заявление и адвокатский ордер в дежурную часть, в котором запросит организацию встречи с подзащитным. Это заявление должно быть проверено в оперативной части колонии и после этого подписано руководством колонии, далее адвокату выдается пропуск. Отметим, что такая процедура предписана для каждой встречи с подзащитным.

Фактически, адвокат свои полномочия защищать конкретного подзащитного заключенного должен подтверждать не один раз, а каждый раз, когда требуется встреча адвоката и подзащитного.

Причины для отказа во встрече с адвокатом не имеют правовых оснований и ставят право на доступ к правовой помощи в зависимость от технических причин и рабочего графика руководства колонии

23. На практике отказы или задержки со встречей адвоката и подзащитного заключенного чаще всего связаны с необходимостью получить санкцию. Зависимость допуска от санкции руководства дает множество причин для того, чтобы отказать во встрече адвоката с заключенным.

24. В работе фонда «Общественный вердикт» и других правозащитных организаций, адвокаты которых защищают заключенных, повергнутых пыткам, отказы во встречах с адвокатом официально объяснялись либо тем, что руководство находится на совещании и не может подписать заявление, либо тем, что руководство находится на территории колонии с проверкой, либо тем, что начальник оперативного отдела отсутствует на рабочем месте, либо объявлением в колонии каких-то мероприятий, в которых занято как руководство, так и заключенные.

Все эти причины для отказа во встрече с адвокатом не имеют правовых оснований и ставят реализацию права на доступ к правовой помощи в зависимость от технических причин и рабочего графика руководства колонии и/или начальника оперативного отдела.

В частности, адвокат Вера Гончарова, сотрудничающая с Центром содействия международной защите, в течение 2017-2019 годов в учреждениях системы ФСИН Омской области неоднократно сталкивалась с фактическими отказами или с препятствиями во встречах с подзащитными заключенными (в исправительных колониях №6, №7, №9, №3, №4, №2 УФСИН России по Омской области, а также ОБ-11 (областная больница) и СИЗО-1 г. Омска). При этом, помещения для ожидания адвоката встречи с осужденными, как правило, отсутствуют. В январе 2019 г. адвокат была вынуждена стоять на улице у колонии более двух часов на морозе более 30 градусов в ожидании доступа на территорию.

Защитник Яков Ионцев (фонд «Общественный вердикт»), чьи полномочия защитника были подтверждены Европейский Судом, но у него нет адвокатского статуса, ни разу не смог встретиться со своими подзащитными в колонии №1 Ярославской области в качестве защитника. Только один раз, когда его допустили вместе с адвокатом.

Адвокат Виктория Дербенева (Красноярский край) летом 2018 года в колонии ИК-31 ЕПКТ (камера изоляции) ГУФСИН России по Красноярскому краю около 6 часов ждала в приемной колонии, чтобы ей выписали пропуск.

25. Опыт работы адвокатов свидетельствует, что в случаях, когда администрация учреждения подозревает, что осужденный будет жаловаться адвокату на условия содержания, применение недозволенных методов, необоснованное наложение дисциплинарных взысканий и т.д., адвокату не выводят осужденного, а приносят заявление заключенного о том, что он отказывается от помощи адвоката. На требование вывести человека для того, чтобы он сделал это заявление в присутствии адвоката, как правило, следует отказ.

В ноябре 2018 года в «Общественный вердикт» поступили заявления от родственников с просьбой оказать правовую помощь заключенным в колонии №2 г. Рыбинска (Ярославская область). Адвокаты фонда «Общественный вердикт» по приезду в колонию не были допущены к заключенным. Вместо этого представители администрации колонии вынесли заявление осужденных об отказе от правовой помощи. Само заявление не было передано адвокатам, их только ознакомили с самим заявлением.

В феврале и июне 2019 г. в Омской области адвокатам Вере Гончаровой (31 января в ИК № 7) и Карине Москаленко (20 июня в ИК № 6) должностные лица колоний зачитывали отказы заключенных от юридической помощи, при этом самих заключенных не выводили и не предоставили адвокатам возможности получить прямые заявления от заключенных с отказом. Кроме того, должностные лица колонии даже не разрешили сфотографировать эти заявления.

Практика заочных отказов дает основания полагать, что на заключенных администрацией колоний оказывается давление, что делает положение заключенных еще более уязвимым, а право на подачу жалобы и доступ к правовой помощи — зависимым от усмотрения должностных лиц учреждений УИС.

Адвокат Виктория Дербенева (Красноярский край) свидетельствует, что при встрече со своим подзащитным в колонии №31 Красноярского края, осужденного несколько раз уводили для оказания на него давления: «Когда приводили осуждённого, понимали что мы хотим остаться наедине без сотрудников, его опять уводили для проведения бесед и запугивания, чтобы не жаловался ни на что».

26. На практике сохраняется проблема вмешательства в адвокатскую тайну. В частности, адвокатам создаются препятствия для получения каких-либо рукописных текстов (жалоб, заявлений, объяснений и т.д.) от осужденного. Как правило, такие запреты сопровождаются угрозами провести досмотр (и их реализацией), а также привлечением к ответственности.

Так, в декабре 2018 года адвокат заключенного Байрама Аббасова была принудительно досмотрена после встречи с подзащитным в ЕПКТ (камере изоляции) ИК-31. Адвокат Кунай Ильясова получила от заключенного заявление о том, что сотрудники колонии оказывают на него давление. После свидания сотрудники колонии потребовали выдать полученные от осужденного документы, но Кунай Ильясова, считая, что их содержание является предметом адвокатской тайны, отказалась.

После этого в присутствии понятых и нескольких сотрудников колонии, с использованием технических средств и видеосъемки, были досмотрены все вещи адвоката. В связи с тем что в них ничего не обнаружили, была вызвана сотрудница комнаты свиданий для личного досмотра Кунай Ильясовой с применением видеофиксации.

При личном досмотре постоянно присутствовал начальник ЕПКТ ИК-31 Сергей Скабелин. В ходе личного досмотра проверялась вся одежда Ильясовой К.А. вплоть до нижнего белья с оголением частей тела. Адвокат обжаловала действия администрации колонии в суде. представители колонии сначала отрицали факт личного досмотра, но в дальнейшем, в ходе судебных разбирательств, были вынуждены признать факт досмотра. Доказательства его необходимости суд счел неубедительными. Советский районный суд Красноярска признал действия сотрудников ИК-31 в отношении адвоката Кунай Ильясовой незаконными.

27. Наибольшую обеспокоенность вызывает практика прослушивания общения адвокатов с подзащитными-заключенными. Эта практика продолжает иметь место и является широко распространенной. В рамках уголовного расследования пыток Евгения Макарова в ИК№1 Ярославской области следователями были обнаружены факты прослушивания беседы адвоката Ирины Бирюковой с подзащитным. Об этом стало известно адвокату в рамках ознакомления с материалами уголовного дела.

Юристы выяснили, что встречи адвоката и подзащитных прослушивались

Так, 24 апреля 2017 года адвокат Ирина Бирюкова вместе с юристом «Общественного вердикта» Яковом Ионцевым приехала в ИК-1 Ярославской области, чтобы опросить заключенных и зафиксировать травмы, которые они получили после массового избиения спецназом ФСИН и сотрудниками колонии во время «обысковых мероприятий». Юристов долгое время не пускали в колонию, а затем пропустили только Бирюкову. Она смогла встретиться с Вахаповым, Непомнящих и Макаровым, опросить их и зафиксировать телесные повреждения. Встреча проходила в помещении для проведения краткосрочных свиданий. По результатам изучения материалов уголовного дела, юристы выяснили, что встречи адвоката и подзащитных прослушивались, была сделана стенограмма, которая затем хранилась на одном из компьютеров колонии.

Первый полуторачасовой файл представляет собой аудиозапись встречи адвоката и заключенного Евгения Макарова после перенесенных им пыток (видео этих пыток было опубликовано «Общественным вердиктом» в «Новой газете». Другие три файла – это расшифровка стенограммы встреч «адвоката Б.» и осужденных М., В. и Н. Это стенограммы встреч адвоката фонда с осужденными Макаровым, Русланом Вахаповым и Иваном Непомнящих 24 апреля 2017 года. В июле 2019 года адвокат Бирюкова обратилась в Следственный комитет с заявлением о преступлении. На текущий момент ответа от СК не было получено.

В январе 2019 года адвокат Владимир Васин (Красноярский край) пришел на встречу со своим подзащитным в ИК-17 ГУ ФСИН Красноярского края. В начале встречи с осужденным адвокат обнаружил, что стол греется и вибрирует, а внутри стола что-то работало. Адвокат отодвинул столешницу и увидел провода и некое устройство большого размера. Потом адвокат отодвинул стол, и увидел, что в пластиковой стене тоже были схемы и провода. Адвокат сделал вывод о том, что это прослушивающее оборудование, а также оборудование, которое глушит сотовую связь. Позже в беседе с одним из сотрудников адвокату дали понять, что, когда человек приносит средства фиксации (например, сотовой телефон), то включаются специальные устройства. Но учитывая, что сотовая связь не пропадала, то это оборудование либо не справлялось с задачей подавления сигнала, либо не являлось «заглушками», а было, скорее всего прослушивающим.

28. Нередко конфиденциальность общения адвоката с подзащитными заключенными нарушается по причине отсутствия оборудованных помещений для встреч адвоката с подзащитными, что указывает, в частности, на неисполнение мер общего характера по пилотному постановлению Ананьев и другие против России.

В СИЗО-1 г. Омска встреча адвоката Веры Гончарова с подследственным происходила в стеклянной, не изолированной кабинке, с переговорным устройством и «соседями» рядом: с одной стороны – адвокатами, с другой стороны – подследственными. О какой-либо конфиденциальности, которая в данном случае безусловна, в этих обстоятельствах говорить невозможно.

29. Российское законодательство содержит нормы, которые позволяют трактовать обеспечение конфиденциальности общения адвоката с подзащитными не безусловным предписанием, а зависящим от изъявления осужденного. В частности, норма ч.4 ст.89 Уголовно-исполнительного кодекса (УИК РФ) говорит, что «По заявлению осужденного свидания с адвокатом предоставляются наедине, вне пределов слышимости третьих лиц и без применения технических средств прослушивания». Буквальное прочтение этой нормы позволяет считать, что в случае с осужденными о конфиденциальности нужно специально просить в заявлении и, если такой просьбы нет, то конфиденциальность можно не соблюдать.

30. На практике, в частности, возникают ситуации, когда первое свидание осужденного с адвокатом проходит в присутствии должностных лиц колонии, т.к. на этом свидании осужденный только подает заявление об обеспечении конфиденциальности. Но это заявление должно быть подписано руководителем учреждения, а до этого конфиденциальность не обеспечивается.

Как и в случае с доступом к адвокату, в случае с конфиденциальностью это безусловное право на защиту ставится в зависимость от санкционирования руководством колонии, что противоречит как закону об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ, так и Конституции России, гарантирующей право на квалифицированную юридическую помощь.

5. Медицинское документирование пыток/жестокого обращения

31. В феврале 2018 года вступил в действие новый приказ, устанавливающий правила оказания медицинской помощи в пенитенциарных учреждениях — Приказ Министерства юстиции № 285 от 28.12.2017 года «Об утверждении Порядка организации оказания медицинской помощи лицам, заключенным под стражу или отбывающим наказание в виде лишения свободы». Новые правила прямо закрепляют обязательность для системы УИС стандартов оказания медицинской помощи, которые действуют в гражданской медицине (п. 1 Правил).

32. Преимуществом приказа является то, что он выводит врачей учреждений УИС из прямого подчинения начальников мест заключения.

33. Новый приказ пока не привел к заметному повышению качества медицинской фиксации следов насилия. Осмотры и документирование являются поверхностными, нередко игнорирующими заявления заключенных.

Приказ вступил в действие 20 февраля 2018 года. Смотреть текст приказа.

В частности, врач СИЗО №2 г. Рыбинска (Ярославская область) отказалась подписать документ о том, что у избитого заключенного Руслана Вахапова нет на теле телесных повреждений. Но факт избиения не был зафиксирован. Избиение произошло 24 и 25 марта 2018 года. По приезду в СИЗО дежурный смены дважды ударил Вахапова дубинкой по спине и по голове. Во время утреннего обхода надзиратели снова избили Вахапова за неисполнение их требования накрыть кровать простыней. Вахапов отказался это выполнять, т.к. это требование не соответствует Правилам внутреннего распорядка.

Заключенного вывели на улицу для обыска, поставили лицом к стене, уперев в нее руки ладонями наружу. Вслед за этим надзиратели стали бить заключенного по ногам, ударили не менее 15 раз.

Приказ не содержит никаких предписаний, которые создавали бы на практике стандарт документирования пыток и жестокого обращения.

34. Введение нового приказа не решило проблему обеспечения независимого от пенитенциарной службы медицинского обследования заключенного, что в текущей ситуации является особенно важным в случаях, когда необходимо задокументировать следы применения пыток. В соответствии с этим приказом адвокатам/защитникам и/или заключенному необходимо доказать администрации исправительного учреждения и руководству регионального управления службы исполнения наказаний невозможность проведения соответствующего обследования медицинскими работниками подведомственных ФСИН медицинских учреждений.

Возможность приглашения врача по своему выбору полностью зависит от усмотрения администрации исправительного учреждения и нередко используется как механизм воздействия на заключенного.

129. В частности, 21 апреля 2017 года в ФКУ ИК-1 в Ярославской области троим заключенным — Вахапову Руслану, Макарову Евгению и Непомнящих Ивану — были нанесены телесные повреждения сотрудниками пенитенциарной службы. Со слов заключенных, до приезда адвоката 24.04.2017 г. им не была оказана медицинская помощь, не был проведен медицинский осмотр. Приглашенный врач не стал проводить осмотр и не отреагировал на жалобы о сотрясении головного мозга.

Обеспечительные меры защиты, принятые Европейским Судом по правам человека по заявлению защитника, в том числе — о неоказании медицинской помощи, обязывающие провести безотлагательный медицинский осмотр независимыми от пенитенциарной службы врачами, в присутствии защитников, были проигнорированы.

6. Обеспечение безопасности осужденного

35. В настоящее время не существует никаких мер защиты заключенного, подавшего жалобу на насилие, от различного воздействия (физического и психологического) со стороны сотрудников пенитенциарной службы. Единственная мера, которая могла бы быть рассмотрена в данном контексте, это перевод заключенного в безопасное место.

36. Так, согласно ст. 13 УИК РФ, при возникновении угрозы личной безопасности осужденный вправе обратиться с заявлением к любому должностному лицу учреждения, исполняющего наказания в виде лишения свободы, с просьбой об обеспечении личной безопасности.

37. В этом случае указанное должностное лицо обязано незамедлительно принять меры, после чего оперативным отделом проводится проверка, в ходе которой осужденный должен назвать лиц, которые ему угрожают, пояснить все значимые обстоятельства. В случае подтверждения информации об угрозе начальник учреждения принимает решение о переводе осужденного в безопасное место или иные меры, устраняющие угрозу личной безопасности осужденного.

Правозащитным организациям и ОНК поступают жалобы от заключенных и их родственников о пытках, избиениях, физическом и сексуальном насилии со стороны осужденных-«активистов» с негласного одобрения руководством колонии

38. Однако, когда заключенный подает жалобу на сотрудников исправительного учреждения, такой механизм защиты не работает, поскольку к заключенному имеется круглосуточный доступ сотрудников, на действия которых подается жалоба.

39. В случае, если осужденный подвергается насилию со стороны других осужденных, единственная применяемая на практике мера — это перевод заключенного в запираемое помещение или ШИЗО. Фактически заключенный подвергается дополнительной изоляции и устрожению условий содержания, т. к. помещается в тюремную камеру. Именно камеры используются как безопасное место, ничего другого типовые конструкции современных в России учреждений не содержат. Отметим, что Концепция и Программа тюремной реформы до 2025 года предусматривают реконструкцию, ремонты и строительство новых пенитенциарных учреждений, но не содержат каких-либо мер по созданию отдельных жилых помещений/блоков безопасности, куда можно было бы переводить заключенных, подвергающихся насилию со стороны других заключенных.

40. Правозащитным организациям и ОНК поступают жалобы от заключенных и их родственников о пытках, избиениях, физическом и сексуальном насилии со стороны осужденных-«активистов» с негласного одобрения руководством колонии. В последующем многие заключенные под угрозами отказывались от своих заявлений, а те, кто не отказывался, не участвовали в расследовании (следователи не проводят опросы) и в отношении них не были проведены необходимые следственные действия, в результате чего выносились постановления об отказе в возбуждении уголовных дел.

Постановление Правительства Российской Федерации от 06.04.2018 № 420 «О федеральной целевой программе „Развитие уголовно-исполнительной системы“» (2018 — 2026 годы). Смотреть здесь

В мае 2016 г. осужденный Хибиев Р.А., (Свердловская область), отбывавший наказание в ИК № 47, сообщил членам ОНК Свердловской области о совершенных в отношении него осужденными- «активистами» пытках, издевательствах и насильственных действиях сексуального характера. Необходимые действия со стороны следственных органов не проводились на протяжении трех недель, после чего Хибиев Р.А. отказался участвовать в расследовании.

41. В случае смерти осужденного расследование проводится обязательно и, как правило, оно приводит к привлечению к ответственности виновных осужденных. При этом должностные лица пенитенциарных учреждений, как правило, не несут никакой ответственности и не становятся фигурантами таких уголовных дел.

В исправительной колонии № 2 ИК-2 г. Екатеринбурга осужденные-«активисты» 15 января 2015 года до смерти забили осужденного Антона Штерна. Приговором Верх-Исетского районного суда г. Екатеринбурга от 31 января 2017 г. Мамонтов Е. В., Бессонов С. В., Садов Н. М., Агамалиев М. В. были признаны виновными в причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть, и вымогательстве (ч. 4 ст. 111, пп. «а, в» ч. 2 ст. 163 УК РФ), и им были назначены соответствующие наказания.

В июле 2017 года приговор вступил в силу, однако никто из сотрудников не понес уголовного наказания.