НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ФОНД «ОБЩЕСТВЕННЫЙ ВЕРДИКТ» ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ФОНД «ОБЩЕСТВЕННЫЙ ВЕРДИКТ» | 18+
Насилие и пытки

по версии общества
Масштабный социологический опрос показал уровень и причины согласия с практикой пыток. Все кейсы для опроса задокументированы, большая часть взята из правозащитной практики фонда «Общественный вердикт». Это случаи пыток и жестокого обращения, по большинству из которых идет или шло официальное разбирательство.
Текст: Асмик Новикова, Дмитрий Рогозин, Марина Вырская, Ани Агагюлян
При участии: Анатолий Папп, Андрей Прибылов
Дизайн и верстка: Ксения Гагай
Иллюстрация: Париж, XV век. www.ttolk.ru
Это исследование — результат совместных усилий фонда «Общественный вердикт» и Методической лаборатории Низгораева. Собранный материал обширен, он требует тщательности и внимания со стороны разных исследователей. Мы представляем некоторые из основных выводов, но прежде всего, приглашаем присоединиться к анализу материала исследователей, которые хотят работать над изучением проблемы пыток в современном обществе, а шире — феномена насилия. Исследование открыое и поощряет гражданское участие в  в нем. Все материалы, в том числе массивы данных, мы готовы предоставить.
Идея исследования
Если рассуждать о количестве и сравнивать с общей численностью населения, то людей, столкнувшихся с пытками и их переживших, немного. Большая часть жертв попали под действие уголовного правосудия: задержанные, подозреваемые в преступлениях, заключенные. То есть это люди, лишенные свободы и находящиеся под полным контролем правоохранительных органов.
История каждой жертвы —типична и уникальна одновременно. Типичность у нее приобретается из-за не меняющихся практик работы правоохранительных органов. Эти практики воспроизводятся, несмотря на усилия МВД, СК и других ведомств. Уникальность же историй от того, что каждая из них — это история разрушения конкретной личности.

Опыт государственного насилия, к которому нужно отнести и практику пыток, для большинства является опосредованным, не пережитым лично. Обратное означало бы существование в условиях жестокого и тоталитарного государства. При всей приверженности ценности запрета пыток и стремлении к обществу, в котором это грубейшее нарушение прав человека будет искоренено, мы вынуждены констатировать, что в обществе сохраняются модели оценки и отношения, которые «инвестируют» в пытки.

Все это для социологов создает сложную исследовательскую задачу. Во-первых, нужны серьезные исследования и открытая дискуссия, во-вторых, нужно изучать мнение и оценки людей, когда сама исследовательская тема — проблема пыток — существует в какой-то другой реальности. Поэтому задача исследователя — сократить эту социальную дистанцию и перевести «пытки» на язык повседневности, тем самым сделав эту отвлеченную реальность воспринимаемой через жизненный опыт большинства.
Искоренить пытки пока не получается даже за счет приговоров в отношении сотрудников, применивших пытки. Приговоры не работают на превенцию, не останавливают других.
Другой языковой регистр не означает простого изменения формулировок. Задача была в другом. Сам запрет пыток — это стандарт международного права, который не в полной мере, но нашел отражение в российском законодательстве. Но как любой кодифицированный стандарт, это всего лишь абстракция, а сами пытки существуют на практике и приобретают разные формы. Поэтому перевод в другой языковой регистр был сделан за счет аранжировки этого запрета в практические ситуации, в которых пытки применялись.

Иначе говоря, люди высказывались не по поводу фундаментального запрета пыток, а оценивали их применение в конкретных ситуациях. В поле получилось, по сути, следующее. Вопросы были так сформулированы, что заставляли людей встать перед выбором в очень конкретной ситуации и принять решение — применять или не применять пытки. Этот методологический прием давно известен в исследовательской практике. Он достаточно точный, потому что включают скрытые механизмы, которые управляют поведением человека. В целом, это как раз то, что нужно исследователям, чтобы ответить на вопрос об уровне согласии в обществе с практикой пыток и ее причинами.
Анкета для телефонного и онлайн опросов
Мы приблизили реальность пыток к жизненному опыту людей, а также наполнили содержанием сами «пытки», показав их проявление в разных обстоятельствах.
Уровень согласия с практиками пыток
Результаты представлены по всему массиву опрошенных он-лайн и по каждой ситуации применения пыток и/или жестокого обращения. Подчеркнем, что это результаты опроса онлайн публики, в эти таблицы не включены количественные результаты опроса по телефону.
Ситуации в анкете представлены так, как они были задокументированы. Они не спрямлены, в них нет упущения подробностей или деталей. Ситуации показаны так, как их «видят» сотрудники правоохранительных органов.
Таблица 1: Согласие с применением пыток и насилия (N = [2335 – 3157])
В каждой ситуации есть свой герой. Это человек, который испытал пытки и/или насилие. Мы проанализировали комментарии респондентов, которые во множестве они высказали как по телефону, так и он-лайн. Весь поток комментариев мы постарались «просеять», чтобы обнаружить основания реакций на предложенные ситуации. Это позволило понять и оценить отношение людей к героям историй.
Устройство вопросов сработало на снятие первичной реакции, люди сначала реагировали эмоционально, а уже потом пытались рационализировать свое отношение. Эта первоначальная реакция позволяет обнаружить четыре маркера — ключевые «ориентиры», которые влияли на решение участников опроса согласиться или нет с применением насилия.

  • Во-первых, это наличие или отсутствие угроз для общества, небезопасные для общества социальные последствия поступка героя.
  • Во-вторых, это наличие или отсутствие жертвы. Причем при наличии жертвы имеет значение сама способность жертвы противостоять герою.
  • В-третьих, фигура самого героя и его соотнесенность с обычным обывателем, типичность личности и типичность поступка.
  • В-четвертых, поступок героя и степень разрыва этого поступка от представлений общества о морали и допустимом.
Если взять за основу эти маркеры, то истории применения пыток и жестокого обращения распределяются следующим образом:
  • 1
    Истории, где пытки и насилие необходимы. Это кейс про пойманного маньяка, психиатрическую клинику и уличного грабителя.
  • 2
    Истории, где пытки и насилие излишни. Это кейс заключенного с отказом выйти на работу, хулигана, который уже задержан полицией, студента – вора.
  • 3
    Истории, где пытки и насилие – обычный инструмент работы правоохранительных органов. Это кейс группового убийства.
При этом сами герои становятся: отрицательными, положительными, эмоционально не окрашенными. Все четыре маркера сходятся в истории пойманного маньяка и человека в клинике, который впал в острый психоз, а также в истории с уличным грабителем. Поэтому применение пыток и насилия получает в этих ситуациях наибольшую поддержку.

Грабитель, вырвавший сумку у пенсионерки, маньяк, убивающий детей, и пациент психиатрического стационара, впавший в острый психоз, — вот отрицательные герои. Применение пыток к ним вызывает больше согласия, чем ко всем остальным.

Маньяк и человек в остром психозе — это люди, выпадающие из общего представления о социальной норме. Они похожи по степени девиации, их поведение не поддается рационализации. Даже если это была бы рационализация, подчиненная социально неодобряемой цели. Нормальный человек не будет серийно убивать детей. Острый психоз превращает человека в кого-то совершенно другого, «инопланетного».
Страх перед непредсказуемостью агрессивного и опасного безумия намного выше, чем присущее большинству людей отвращение к насилию.
Причем важно отметить, что использование насилия к этим отрицательным героям не воспринимается как пытка. Это необходимость, диктуемая безвыходными обстоятельствами и поведением тех, в чьей власти находятся герои.

Если в первом случае основная рамка отношения — это страх, то в случае грабителя это отвращение к поступку. Он не безумец, но он поступил гнусно, воспользовавшись уязвимостью пенсионерки, которая находится в заведомо беспомощном состоянии и никак не может противостоять таким угрозам. Даже преступник – убийца (кейс группового убийства) вызывает меньшее неприятие, чем обычный уличный грабитель, совершивший беспринципный поступок.

Нужно отметить, что за согласием с применением пыток, точнее в случае психически больного человека — жестокого обращения, а в случае с грабителем — непропорционального применения силы, — стоят разделяемые большинством людей представления о, если хотите, добре и зле, усвоенные добродетели уважения к старости, спасения жизни, стремления к безопасному обществу, защите детей.
Иначе говоря, людьми движет стремление к добродетелям и эмоциональное неприятие беспринципности и гнусности (кейс грабителя) и страх перед неуправляемым насилием (маньяк и псих).
Расчетливый преступник, например, участвующий в убийстве в составе группы, не вызывает такого эмоционального неприятия. В кейсе с групповым убийством не указано, кто жертва. И это существенно, т.к. степень согласия с недозволенными методами зависит от фигуры жертвы. Чем она беспомощнее, тем пытки в отношении преступника легитимнее.

Отрицательные герои — это те, кто нарушает нормы морали и внушают атавистический страх своими отклонениями и непредсказуемостью. Положительные герои, в отношении которых насилие не является необходимым средством реагирования, это студент, хулиган и заключенный.

Студент своим поступком не несет очевидной угрозы окружающим в отличии от уличного грабителя или маньяка. Студент просто ограбил магазин, а улик достаточно. В таком случае пытки излишни, раскрыть преступление можно другими средствами, а само преступление не затрагивает жизни других, спасать никого не нужно.

Хулиган не заслуживает такого отношения в силу того, что не несет вообще никакой угрозы, а жестокость обращения с ним необъяснима. Заключенный, уже в колонии и, соответственно, в изоляции, он вообще не совершал никакого проступка, а просто отказался делать то, что от него требовали. Насилие в данном случае просто избыточно. Отметим, что это единственный кейс в анкете, который формально по российскому закону разрешает применение физической силы. (Тут вопрос к самой норме закона и к оценке ее соответствия праву).

Если посмотреть на то, как отвечали по группам, то особенной разницы нет. Мужчины и женщины оказались одинаковыми.

Таблица 2. Поддержка мужчинами и женщинами пыток и насилия
При единообразии отношения мужчин и женщин все-таки история с грабителем и пенсионером выбивается из общего ряда. Мужчины больше, чем женщины готовы выдать индульгенцию полиции на избиение этого грабителя. За этим может стоять общая, скажем так, гендерная предпосылка: его поступок не просто циничный, но не достойный мужчины.

Никакой устойчивой и заметной разницы между людьми разного возраста также не наблюдается. Немного выбиваются старшие возраста практически по всем ситуациям. Можно было бы предполагать, что возраст и жизненная опытность учат взвешенности и неприятию насилия, то получается наоборот. Старшие возраста не отличаются от остальных, и в некотором смысле — категоричнее в оценках.
Таблица 3. Поддержка пыток и насилия в зависимости от возраста
Таблица 4. Поддержка пыток и насилия в зависимости от уровня образования
Разницы между группами по образованию среди он-лайн публики также нет никакой. Иначе говоря,
Неприятие насилия как метода работы усвоено примерно одинаково и мужчинами и женщинами, всеми образовательными и возрастными группами.
Результаты он-лайн опроса не позволяют делать выводы о приверженности людей к ценности запрета пыток. Исследование изучало отношение к пыткам, а не разделение ценности их запрета. Разница в том, что ценность — это догма, но опрос — не подходящий метод для изучения социальной догматики. Наше исследование позволяет ответить на вопрос об отношении к пыткам, и что под ними может пониматься.
Версия общества
Что такое пытки и жестокое обращение
В вопросах анкеты намеренно нигде не оговариваются законность или незаконность действий полицейских, надзирателей, врачей. Мы дали респондентам возможность «осмотреться» и интерпретировать эти ситуации в таких категориях, которые самим респондентам показались применимыми к этим ситуациям.
В этом основная сложность и интерес исследования. Нужно сначала понять сами «шкалы», которые использовались респондентами, а далее — уже выданные на основе этих шкал оценки. В ходе опроса люди комментировали анкету и свои ответы инициативно после того, как ее проходили.

Он-лайн опрос «рефлексивней» классических поквартирного или телефонного тем, то электронное поле исключает фигуру интервьюера и тем самым обнуляет искажения, которые возникают за счет интервьюера – посредника между исследователем и респондентом. Человек остается один на один с анкетой и без направляющих усилий интервьюера, разной степени директивности, принимает решение об участии в опросе. Поэтому мы презюмируем, что в опросе приняли участие достаточно мотивированные респонденты, самостоятельно решившие пройти опрос.

Мы также получили большое число комментариев за счет телефонного опроса, когда каждая коммуникация записывалась — как с теми, кто прошел всю анкету, так и с теми, кто отказался от участия в опросе. Сами отказы представляют безусловный интерес, т.к. люди отказывались не молча, а высказывались. Комментарии — самостоятельный полевой материал, который нуждается в анализе и интерпретации. Этот материал позволяет обнаружить разные типы отношения к пыткам и каким содержанием могут люди наполнять это «явление».
Если быть точным, то понятие пытки в представлениях опрошенных обозначает какое-то другое явление, чем то, что под пытками понимается в современном правовом толковании.
Очень редко можно обнаружить какое-то пересечение с подходами в оценке той или иной практики как пыточной. Мы сосредоточимся на тех группах опрошенных, которые высказали согласие (вынужденное или поощряемое) применению насилия и пыток в предложенных анкетой ситуациях.
1
Пытка — это рутинный стиль работы полиции

При таком понимании это совсем не пытка, а просто обычная работа правоохранительных органов. Нельзя сказать, что опрошенные согласны с практиками избиения задержанных и преступников, выбивания показаний, но оценки этого ряда располагаются в пределах допустимой и в чем-то естественной для российских правоохранительных органов традиции работы.
«Вы извините, но вы, наверное, не по адресу. По этой психологии я сам не раз побывал, неужели я вам буду говорить, что со стороны полицейских это нормально? Я, конечно, понимаю там по закону, че вы имеете право, не вопрос, дай бог, конечно, но если есть и противозаконные требования, вы же сами знаете… И людей избивают, как говорится, и все остальное». — респондент, мужчина, 39 лет (телефонный опрос)
При таком отношении пытки становятся, по сути, частью легитимного насилия, которое вручается правоохранительным органам. И перестают быть пыткой. Люди продемонстрировали вынужденное согласие с такой «традицией», т.к. считают, что по-другому и не работают.
2
Пытки — легитимный метод работы с преступниками

Вариацией отношения к пытке и насилию как традиции является отношение, когда опрошенные демонстрирует ее одобрение. Здесь понимание пытки трансформируется не просто в вынужденное согласие со сложившимися насильственными практиками работы, а в поддержку таких практик. Но только в том случае, если человек — преступник. Вот иллюстрации такой позиции:
«Кстати, если интересно мое мнение. Я думаю, во всех вопросах есть существенная недомолвка. При применении насилия к данным преступникам, известно ли точно, что именно они совершили данные преступления — или же они пока лишь подозреваемые, и обвинение может пасть и на другого? Ведь от этого может зависеть ответ, насколько правомерно применять к ним насилие: одно дело, когда например явный террорист, другое, когда сходятся улики, но при расследовании обвинение может пасть и на другого», — респондент, мужчина (он-лайн опрос)
3
Пытки — крайняя необходимость

Четко себя проявило понимание пытки как последнего средства, к которому приходиться прибегать в крайней необходимости. Здесь есть пересекающееся с международным правом понимание, что такое пытка — намеренное истязание человека, который находится во власти правоохранительных органов, — но расхождение именно в согласии с допустимостью таких методов работы.
«Если полицейские уверены на 100%, что это маньяк, серийный маньяк-убийца и так далее, и тому подобное, то я считаю, что необходимо применять те методы для того, чтобы спасти детей. А если они схватили человека, который подходит под описание к насильнику, к маньяку, к злоумышленнику и так далее, то здесь [неразборчиво]. На все есть регламентирующие законы. Понимаете. Перед законами должны быть все равны. Вот и все. Давайте мы прекратим этот бестолковый разговор. Я за то, чтобы дети наши жили, смеялись и были счастливы, а злодеи сидели в тюрьме. Я за это. Какими методами мы к этому придем, мне все равно. Важна суть. Понимаете, поймите правильно. Злоумышленник, т. е. негодяй, должен быть наказан. Но должен быть наказан именно злоумышленник и негодяй. А не человек на него похожий. … В первую очередь должны работать законы. И чтобы наши дети смеялись, улыбались и нас радовали, это должно существовать. Давайте, удачи!», — респондент, мужчина, 47 лет (телефонный опрос)
Фрагмент интервью иллюстрирует типичную проблему — стремление к порядку и счастью поглощает вопрос самого пути к этому. Ради важной и социально одобряемой цели не ставится вопрос о законности пыток как метода. При этом оговорка о том, что это допустимо только по отношению к настоящему преступнику-маньяку, скорее спасительный способ рационализации. Но и он указывает на конфликтное сопряжение ценности закона и пренебрежение принципом презумпции невиновности. И главное, — разрешает представителям закона использовать пытки.
Объединяет все три варианта — не ставящееся под сомнение инструментальное значение пыток, которое основано на признании «эффективности» пыток как метода работы правоохранительных органов.
«То есть я просто парюсь каждый раз, о чем речь. Может я на уровне, там, личного восприятия считаю что-то недопустимым, но при этом считаю, что если этого не делать, полиция не сможет эффективно работать. Сложно в общем», — респондент, мужчина (он-лайн опрос).
4
Пытки как метод, который нужно регламентировать

Это интеллектуальное развитие идеи пыток как необходимого инструмента работы правоохранительных органов. Ключевым здесь выступает концепт соразмерности: насилие должно быть соразмерно предполагаемому преступлению.
«Если нужна формальная и прозрачная процедура, можно, например сделать специальную инструкцию для полицейских, чего и когда можно и нельзя», — респондент, мужчина (он-лайн опрос).
При этом вопрос, как оценивать соразмерность, здесь немного периферийный. Хотя ясно, что если его поставить всерьез, то эти критерии трудноуловимы.
«„Cоразмерность“ установит наша культура, менталитет, общественное мнение, здравый смысл и т. п., которые должны находить отражение в личности правоохранителей. Суд… он конечно установит, но иногда решение нужно принимать мгновенно», — респондент, мужчина (он-лайн опрос).
5
Пытки и насилие как наказание для преступников и мерзавцев

В отличие от инструментального «ресурса», который многих вынуждает согласиться с тем, что пытки в некоторых случаях допустимы и даже эффективны, есть отношение, которое наделяет пытку свойством наказания. Нет никакой благой цели раскрыть преступление, найти жертв и пр., просто преступник заслуживает насилия. Здесь пытки — это санкционированное обществом жестокое обращение с преступником.
(Прерывает интервьюера):
«Там долго еще? Я вам уже, по-моему, на все вопросы ответила. Я говорю, это мое мнение, вот нам надо жесткие законы, понимаете, прям жесткие. Виноват, значит, получай наказание. Не виноват, значит, все. Понимаете? Вот надо вот так, а не рассюсюкивание разводить, ну что это такое, ну? А то у нас украл сумку, изнасиловал ребенка… Вот это, по-моему, год назад было, может быть, поменьше, когда отец, значит, защитил свою семью, муж защитил свою жену, детей, и расстрелял преступника, который хотел их убить, его еще и посадили. Ему медаль надо дать, что он этого паразита, это самое, расстрелял. Я бы его сама, если бы моих детей бы касалось, вот вы знаете, даже б рука не дрогнула вообще, просто спасая семью», — женщина, 40 лет, телефонный опрос.
Поддержка запрета пыток
Сколько он-лайн респондентов не приемлят ни в каких обстоятельствах пытки и насилие, и мы можем говорить о том, что этот запрет усвоен как принцип? Если считать строго по тем, кто говорил о неприемлемости таких методов, тогда это 8,4%. Если мы их объединим с теми, кто затруднился ответить, тогда —17,2%.
8,4 % — он-лайн группа, для которых поддержка полного запрета пыток несомненна.
«Ну, опять все те же вопросы, понимаете, почти что одни те же вопросы. Пытки применять нельзя, я считаю. Просто можно сразу ответить, если есть подобное. Больше времени у меня нет, к сожалению», — мужчина, 79 лет (телефонный опрос).
«И да, руки связаны законом, нормами морали, какое бы негодование не вызывали у нас описанные преступления», — респондент, женщина (он-лайн опрос).
Правовые стандарты
Что такое пытки и жестокое обращение
Запрет пыток установлен в международных документах по правам человека. Большую часть этих документов ратифицировала Россия и взяла на себя обязательства по обеспечению этого запрета на практике.
Запрет пыток — императивная норма (jus cogens) общего международного права, которая предписывает государствам предотвращать, расследовать и защищать людей от пыток, а государства ни в коем случае не могут отказаться от исполнения этих обязанностей. Право не подвергаться пыткам — абсолютное. Оно не может ни нарушаться, ни ограничиваться ни в мирное, ни в военное время. Сам запрет звучит догматически: «Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию» (статья 3 Европейской Конвенции).
Какие действия и при каких обстоятельствах получают оценку как пытки и жестокое обращение, ответил Европейский Суд, который в своей судебной практике за 40 лет работы абстрактную норму Конвенции наполнил содержанием. Эти стандарты справедливы и обязательны для всех стран, подписавших Конвенцию. Если стандарт следует из дела, поданного против Германии, то он обязателен и для России. И наоборот. Стандарты используются самим ЕСПЧ при рассмотрении дел в дальнейшем. Они не будут отменяться, а только уточнятся и дополняться.
Суд разграничил «пытки» и «жестокое обращение». Критерии таковы: продолжительность жестокого обращения, тяжесть нанесенного физического или психологического вреда, характеристики жертвы (пол, возраст, состояние здоровья и т. д.). А также: цель жестокого обращения, устойчивость такого обращения в практике государства, степень необходимости принятых мер.
Далее суд определил пытки как намеренное бесчеловечное обращение, вызвавшее весьма серьезные и жестокие психологические и физические страдания".
При этом, «намеренность» в данное случае означает не просто преднамеренное причинение сильной боли или страданий, но и имеющую определенную цель – получить информацию, наказать или запугать жертву. [1] Ireland v. United Kingdom, Akkoç, op. cit., §64; Dikme, op. cit., §95. Aksoy v. Turkey, judgment of 18 December 1996, ECHR 1996-VI; «Бесчеловечное обращение» Суд определил как отношение, которое применялось длительное время, причинило травмы и интенсивные физические или психологические страдания. [2] Labita v. Italy, judgment of 6 April 2000, application no. 26772/95б § 120
«Унижающим достоинство» — это обращение, которое порождают у жертвы страх, мучения и неполноценность, способно унизить его и понизить самооценку, и, возможно, нарушить физическое или моральное сопротивление, или когда такое отношение имело место, чтобы заставить жертву действовать против своей воли или совести. [1] Keenan v. the United Kingdom, no.27229/95, § 110, ECHR 2001-III, and Jalloh, cited above, § 68
Международные стандарты исходят из того, что применение пыток, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения неприемлемо даже в самых сложных ситуациях, таких как борьба с терроризмом и организованной преступностью. Поэтому характер преступления, которое вменяют заявителю, не имеет отношения к цели статьи 3 Конвенции, запрещающей пытки и жестокое обращение. Основываясь на этих стандартах, мы даем правильные ответы на вопросы анкеты.
Правильные ответы на вопросы анкеты
Опрос основан на типичных ситуациях, которые неоднократно были признаны ЕСПЧ непозволительными и нарушающими статью 3 Конвенции. Далее приводятся вопросы анкеты и комментарии к ним с учетом практики ЕСПЧ.
В деле Гафген против Германии заявитель был задержан по подозрению в похищении 11-летнего ребенка и получению выкупа за него. Он был допрошен полицией и дал ложные показания о месте нахождения мальчика и личности похитителей. Так как полицейские опасались, что жизни ребенка угрожают опасность, по приказу заместителя начальника полиции, полицейские начали угрожать заявителю, что его будут пытать, если он не расскажет о местонахождения ребенка. В результате заявитель указал точное место нахождения ребенка, а позже и признался в его похищении и убийстве. Ему было предъявлено обвинение в похищении и убийстве. Заявитель жаловался на нарушение его права на запрет пыток и права на справедливое судебное разбирательство.
Суд признал нарушение запрета жестокого обращения. При этом Суд отметил, что принимает мотивации офицеров полиции, и что они действовали во благо спасения жизни мальчика. Однако статья 3 Конвенции запрещает пытки без всяких исключений и не учитывает поведение жертвы пыток и мотивации полицейских. Пытки не могут быть оправданы, даже если под угрозой жизнь человека. [1] CASE OF GÄFGEN v. GERMANY (Application no. 22 978/05). В части запрета пыток Суд дал следующую правовую оценку: угрозы применения насилия продолжались около десяти минут, но эти угрозы были реальными и преднамеренными, и, не смотря на отсутствие медицинских документов, подтверждающих травмы, полученных в результате этих угроз, они все же вызвали у заявителя страх, мучения и страдания. Также Суд отметил, что угрозы были запланированными и имели цель получить информацию о местонахождении похищенного мальчика. Суд отметил, что, находясь под контролем полицейских, заявитель был в уязвимом положении. Ситуация, описанная в анкете, серьезнее дела Гафгена, так как в этом случае человеку не просто угрожали, а в отношении него действительно применяли пытки.
С точки зрения прав человека запрет пыток не может мешать тщательному расследованию преступления, так как для этого имеется достаточно законных методов.
Жестоким обращением также являются ситуации из вопросов №№ 3, 6 анкеты (кража из магазина и групповое убийство). Это типичные случаи пыток, когда они применяются для получения информации или признания. Любое насилие, которое связано с расследованием преступления и не пресекает незаконные действия человека (например, побег), будет считаться пыткой, бесчеловечным или унижающим достоинство обращением.
Однако даже в тех ситуациях, когда правоохранительные органы пытаются предотвратить незаконные действия человека, насилие должно быть соразмерным. В вопросе № 1 (грабитель, вырвавший сумку на улице), где полицейские, догнав убегающего от них подозреваемого, избили его, насилие не может считаться правомерным. Подозреваемого уже задержали, что означает, что он больше не представляет общественной опасности и в рамках уголовного дела, доказав его вину, он был бы привлечен к соответствующей ответственности. Избиение после задержания — это жестокое обращение с целью наказать подозреваемого за то, что он убегал от полицейских или за совершенное преступление. Пыток не было бы, если бы полицейские, увидев, что не могут догнать подозреваемого, накинулись бы на него с целью предотвратить побег, и он случайно ударился бы в момент задержания, получил бы легкую травму. Классическим примером является дело Ильхан против Турции [1] Application no. 22 277/93, 27 June 2000, где ЕСПЧ отметил, что нанесение побоев задержанному является пытками.
Даже при наличие законных оснований применить насилие, это насилие должно быть соразмерным. К пойманному грабителю нельзя применять насилие, т.к. он уже задержан — и не мог оказать сопротивления.
Цель наказания преследует и ситуация, описанная в вопросе № 7, когда надзиратели избивают заключенного с целью призвать его к порядку. Заключенный не совершал действия, которые несли бы собой опасность для других заключенных или работников тюрьмы, а избиение имеет само по себе цель наказать непослушного заключенного. В вопросе № 4 жестокое обращение с задержанным также неприемлемо. Во-первых, любой задержанный должен иметь возможность сообщить о том, что его задержали. Во-вторых, сотрудники полиции его держали долгое время в движущемся автомобиле лицом в низ, что причиняло боль и унижение.

Немного отличается ситуация из вопроса № 5: «В остром психозе пациент в психиатрической больнице, угрожает другим и может навредить себе. Медсестры должны сделать укол, чтобы человек успокоился. Но уколоть не получается, человек буйствует. Санитаров нет, которые могли бы грамотно стеснить пациента. Врачи зовут на помощь других больных, которые скручивают пациента, и это позволяет ввести лекарство».

Комитет против пыток ООН в своих рекомендациях от 2012 года отметил, что государство должно в психиатрических учреждениях «медицинский и немедицинский персонал обучать методам ухода за пациентами, не сопряженными с применением насилия и принуждения». Обязанность обучать людей правильно обращаться с больными вытекает из обязанности не применять пытки. Люди, не обученные обращению с больными, могут причинить вред (как психологический, так и физический) этому больному, что может повлечь за собой серьезные последствия.
Анкета для телефонного и онлайн опросов
Правозащитный фонд «Общественный вердикт» проводит исследование по проблемам насилия со стороны должностных лиц (полицейских, следователей, надзирателей и т.д.). Российский закон позволяет использовать насилие, но не вообще, а в определенных случаях. Прочитайте истории и ответьте, пожалуйста, на несколько вопросов.

1. Вам уже есть 18 лет?
1) Да (продолжение опроса)
2) Нет (завершение опроса)

2. Трое полицейских догоняют грабителя. Только что на улице он вырвал сумку из рук пенсионера. Требования полиции — «Остановиться», грабитель игнорирует. Все-таки догнав грабителя, трое полицейских сбили его с ног и ударили несколько раз. КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, ДОПУСТИМО ИЛИ НЕДОПУСТИМО ПОВЕДЕНИЕ ПОЛИЦЕЙСКИХ?

1) Допустимо
2) Недопустимо
9) Не знаю, не могу сказать

3. Полиция ищет преступника-маньяка, который в парке нападает на детей. Дети исчезают. Найдя маньяка, полицейские требуют от него, чтобы он сказал, где находятся пропавшие дети. Детей еще можно спасти. Но он молчит и отказывается признаваться. Полицейские применяют пытки, чтобы выбить нужную информацию. КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, ДОЛЖНЫ ИЛИ НЕ ДОЛЖНЫ ТАК ПОСТУПАТЬ ПОЛИЦЕЙСКИЕ?

1) Да, должны
2) Нет, не должны
9) Не знаю, не могу сказать

4. Групповое убийство. Следователи и полицейские ищут преступников. Один из них попадается. Он остальных не выдает, берет преступления на себя, зная, что за групповое срок дадут больше. К нему применяют насилие, добиваясь информации о сообщниках, которые опасны и их нельзя оставлять безнаказанными. КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, ДОПУСТИМО ИЛИ НЕДОПУСТИМО ПОВЕДЕНИЕ ПОЛИЦЕЙСКИХ?

1) Допустимо
2) Недопустимо
9) Не знаю, не могу сказать

5. Полиция разыскивает преступника-хулигана. Своими акциями он провоцирует общественное недовольство и беспорядки. Наконец его задерживает спецназ по ориентировке. Он пытается сообщить родственникам о задержании, но его избивают, кидают на пол автозака и всю дорогу до отделения держат лицом вниз на полу. Полиция опасается, что информация о задержании помешает расследованию. В отделении должны окончательно убедиться, что задержанный — разыскиваемый бунтовщик. КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, ДОЛЖНЫ ИЛИ НЕ ДОЛЖНЫ ТАК ПОСТУПАТЬ ПОЛИЦЕЙСКИЕ?

1) Да, должны
2) Нет, не должны
9) Не знаю, не могу сказать

6. В остром психозе пациент в психиатрической больнице угрожает другим и может навредить себе. Медсестры должны сделать укол, чтобы человек успокоился. Но уколоть не получается, человек буйствует. Санитаров нет, которые могли бы грамотно стреножить пациента. Врачи зовут на помощь других больных, которые скручивают пациента, и это позволяет ввести лекарство. КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, РЕШЕНИЕ ВРАЧЕЙ ДОПУСТИМО ИЛИ НЕДОПУСТИМО?

1) Допустимо
2) Недопустимо
9) Не знаю, не могу сказать

7. Ночью ограбили магазин. Все улики указывают на местного жителя, студента 2 курса. Его той же ночью задерживают и по горячим следам хотят раскрыть кражу. От студента требуют явки с повинной. Он отказывается, к нему применяют пытки, требуя сознаться и дать необходимую информацию для раскрытия преступления. КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, ДОЛЖНЫ ИЛИ НЕ ДОЛЖНЫ ТАК ПОСТУПАТЬ ПОЛИЦЕЙСКИЕ?

1) Да, должны
2) Нет, не должны
9) Не знаю, не могу сказать

8.Заключенный отказывается выходить на работу. Это нарушение тюремных правил. Надзиратели предупреждают его, что если он не подчинится, то они могут применить физическую силу. Заключенный стоит на своем. Надзиратели избивают заключенного, принуждая его к порядку. КАК ВЫ СЧИТАЕТЕ, ПОВЕДЕНИЕ НАДЗИРАТЕЛЕЙ ДОПУСТИМО ИЛИ НЕДОПУСТИМО?

1) Допустимо
2) Недопустимо
9) Не знаю, не могу сказать

9. Как Вы считаете, имеют или не имеют право полицейские, следователи идти на незначительные нарушения закона для раскрытия общественно-значимых преступлений?

1) Имеют право
2) Не имеют права
9) Затрудняюсь ответить

10. Применяли ли к Вам когда-нибудь насилие полицейские, следователи?

1) Да
2)Нет
9)Затрудняюсь ответить

11. Знаете ли Вы о случаях применения насилия к вашим друзьям, родственникам, знакомым со стороны полицейских, следователей?

1) Да
2) Нет
9) Затрудняюсь ответить

12. Были ли Вы когда-нибудь свидетелем, видели лично применение насилия со стороны полицейских, врачей, следователей в отношении других людей?

1) Да
2) Нет
9) Не знаю, не могу сказать

13. Интересны или не интересны Вам новости о нарушении прав человека, о правозащитной деятельности?

1) Да, интересны
2) Нет, не интересны
9) Затрудняюсь ответить

14. За последние 7 дней Вы каждый день или не каждый день заходили в интернет с компьютера, планшета или телефона?

1) Заходил(а) каждый день
2) Заходил(а) не каждый день
9) Затрудняюсь ответить

15. За последние 7 дней в какие социальные сети Вы заходили? (выберете все подходящие варианты)

1) Одноклассники
2) ВКонтакте
3) Facebook*
4) Instagram*
5) Twitter
6) Никуда не заходил(а)
7) Другое (укажите)
9) Затрудняюсь ответить

16. За последние 7 дней какими мессенджерами Вы пользовались? (выберете все подходящие варианты)

1) Viber
2) WhatsApp
3) Telegram
4) Facebook* MESSENGER
5) Skype
6) Ничем не пользовался (-лась)
7) Другое (укажите)
9) Затрудняюсь ответить

17. Ваш возраст

18. Ваш пол

1) Мужской
2) Женский

19. Ваше гражданство

1) РФ
2) Другое (укажите)

20. Ваше образование

1) Начальное или среднее общее
2) Начальное профессиональное (окончили проф. лицей, проф. училище (ПТУ), техническую школу)
3) Среднее профессиональное (техникум, колледж)
4) Незаконченное высшее (не менее 3-х полных лет обучения в ВУЗе)
5) Высшее (в том числе два и более высших)
6) Ученая степень
7) Отказ от ответа

21. В настоящее время вы работаете, учитесь, на пенсии, находитесь в отпуске по уходу за ребенком или (временно) не работаете?(выберете все подходящие варианты)

1) Работаю, включая тех, кто в отпуске (сюда входят самозанятые, неофициально занятые, работающие временно (халтура, подработка), ИП)
2) Учусь
3) На пенсии
4) В декрете, в отпуске по уходу за ребенком
5) Не работаю, занимаюсь домашним хозяйством
6) Временно не работаю, ищу работу
7) Другое(укажите) ______________

22. Какая из оценок наиболее точно характеризует ваше материальное положение?

1) Денег не хватает даже на еду
2) На еду денег хватает, но покупать одежду и оплачивать жилищно-коммунальные услуги затруднительно
3) Денег хватает на еду и одежду, на более крупные покупки (холодильник, телевизор) не хватает
4) Денег хватает на товары длительного пользования, но покупка автомобиля недоступна
5) Могли бы купить автомобиль, но покупка квартиры/ дома недоступна
6) Мы можем ни в чем себе не отказывать
7) Не знаю, не могу сказать

23. В каком регионе России Вы проживаете? (Если живете не в России, укажите страну в поле "Другое") Выпадающий список регионов РФ.
* Facebook и Instagram — проекты Meta Platforms Inc., деятельность которой запрещена в России.
наверх
Читайте также:
Конституционный Суд как фильтр исполнения постановлений ЕСПЧ
Анализ нового закона, наделяющего КС России полномочиями принимать решения об исполнении или неисполнении постановлений международных инстанций по правам человека / Барометр реформы №9, 27 сентября 2016 г.
Закон о профилактике
В России вступил в силу закон профилактике правонарушений, который позволяет собирать данные о гражданах, которые могут быть склонны к правонарушениям. Также он вводит понятие «антиобщественное поведение» / Барометр реформы №10, 15 июня 2017 г.