В Беларуси отсутствует специализированный независимый орган по расследованию случаев пыток, а сама процедура возбуждения уголовных дел затянута. Органом, который принимает заявления и расследует пытки, может быть любой следователь СК, КГБ или прокурор. Прокуратура уклоняется от принятия решений о возбуждении уголовных дел и направляет сообщения о пытках и жестоком обращении в СК. Таким образом, не исключена ситуация, когда следователь районного отдела СК будет проводить проверку в отношении должностных лиц МВД, сотрудничающих с ним в целях раскрытия других преступлений, а то и в отношении своих коллег. Это создает конфликт интересов, не урегулированный УПК. Расследование поручается в том числе следователям, не специализирующимся на этой категории преступлений.
Существует риск того, что жалоба на жестокое обращение окажется на рассмотрении в органе, управляющем деятельностью учреждения, а то и в самом учреждении. В частности, отделы Следственного комитета, не усмотрев в жалобах заключенных признаков преступлений, вместо вынесения процессуального решения направляют эти жалобы как обращения для рассмотрения в Департамент исполнения наказаний. Прокуратуры также регулярно направляют поступающие жалобы как обращения для проверки в Департамент исполнения наказаний на основании требований Указа президента «О дополнительных мерах по работе с обращениями граждан и юридических лиц», который предписывает первоначально рассматривать обращения граждан, независимо от того, в какой орган они поступили, в органах местной власти или в государственных органах в соответствии с компетенцией. Это противоречит целям деятельности СК и органов прокуратуры, однако широко внедрилось в правоприменительную практику.
Возбуждению уголовных дел предшествует доследственная проверка, которая подменяет само расследование в рамках уголовного дела. УПК требует провести проверку только для того, чтобы обнаружить (или не обнаружить) признаки преступления. Но по факту проверка проводится с целями, характерными для предварительного расследования — деятельности по сбору и оценке доказательств, установлению обстоятельств преступления, изобличению лиц, его совершивших, обеспечению обоснованного привлечения их в качестве обвиняемых. В рамках проверки это все производится ограниченными средствами: в частности, нельзя проводить очные ставки и следственные эксперименты, отстранять от должности лиц, обвиненных в пытках.
Длительность проверки зависит от объема исследуемых материалов, а сама проверка может длиться до трех месяцев, приостанавливаясь на время получения заключений экспертизы.
Характерной практикой стало многократное вынесение постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела и, соответственно, многократная отмена этих постановлений либо начальником следственного подразделения, либо на низовом уровне прокурорского надзора. В таких случаях качество проверки не оценивается вышестоящим руководителем следственных подразделений или прокурором. Это позволяет не менять суть оценки действий должностных лиц, затягивать производство на годы, в результате чего стираются следы преступлений и пропадают доказательства, а свидетели забывают важные обстоятельства дела.
Осмотр места происшествия — одно из немногих следственных действий, которое УПК позволяет производить до возбуждения уголовного дела. Осмотр места происшествия часто проводится следователем с большой задержкой, что позволяет уничтожить доказательства пыток, либо они со временем пропадают сами; или же осмотр проводится формально. В некоторых случаях подачи заявлений о применении пыток и запрещенного обращения осмотр места происшествия вообще не производится следователем.
В Беларуси с 1 июля 2013 года создан и функционирует Государственный комитет судебных экспертиз, подчиненный президенту республики, фактически монополизировавший производство судебно-медицинских экспертиз. Несмотря на кажущуюся процессуальную самостоятельность, сотрудники комитета — военизированного государственного органа — имеют строгую иерархию, систему продвижения по службе и квалификационных категорий; для экспертов централизованно установлены единые методики проведения всех видов экспертиз. Таким образом, экспертов ГКСЭ невозможно рассматривать в качестве независимых экспертов. Принятый 18 декабря 2019 г. закон «О судебно-экспертной деятельности» вступит в силу с 1 января 2021 года.
Экспертиза физических и психологических доказательств пыток и жестокого обращения заменяется фиксацией и исследованием телесных повреждений и дачей ответов на вопросы следователя о характере, степени тяжести и механизме причинения повреждений. Психический анамнез не собирается; соответствующие исследования, как правило, без прямых указаний следователя не проводятся; также нехарактерно приложение фотографий повреждений. И хотя порядок фиксации следов пыток содержит элементы Стамбульского протокола, сам Стамбульский протокол для расследования случаев предполагаемого применения пыток не применяется.
В целом, манера и логика постановки вопросов служит интересам доказывания вины или невиновности должностных лиц, а не подтверждения факта пытки. Вероятностные выводы экспертов толкуются соответственно в пользу подозреваемых, а не в интересах жертв, и могут быть основанием для отказа в возбуждении уголовного дела или прекращения расследования.
Люди, пережившие пытки, информируются о результатах разбирательства, когда им предоставляют процессуальные решения и материалы по окончании проверки или расследования. Принятые решения можно обжаловать начальнику следственного подразделения, прокурору или в суд. До окончания проверки (или расследования дела, если оно возбуждено) заявители не информируются о ходе проверки (расследования). Следует отметить, что приостановление расследования в связи с неустановлением подозреваемого вообще может лишить жертву возможности ознакомиться с результатами расследования.
На этапе проверки права заявителя не определены законом и во многом зависят от усмотрения следователя. В случае предварительного следствия права потерпевшего закреплены в УПК, но часто неопределенно: в частности, нет установленных сроков для ознакомления с постановлением о назначении экспертизы, что ограничивает право потерпевшего своевременно поставить необходимые вопросы; выбор эксперта остается за следователем, а фактическая монополия ГКСЭ на экспертную деятельность по уголовным делам лишает потерпевшего возможности получить альтернативное независимое заключение. Потерпевший вправе ходатайствовать перед следователем о допросе свидетелей и экспертов по данным ими заключениям, проведении следственных действий.